"Сейчас могу честно признаться: ни тогда, когда я снималась в своих сценах, ни увидев фильм на премьере, я не понимала, как же мне повезло принять в нем участие. Более того, я была несколько удивлена восторженному приему этой, как тогда мне казалось, просто милой и симпатичной комедии.
Только позже, с годами, я поняла, что этот фильм — великий. Тогда понять это мне не хватало не то чтобы ума — жизненного опыта. Кто же знал, что все в нашей жизни так изменится? И если сейчас снять фильм о похождениях в Москве двух небогатых, «некрышеванных» приезжих — грузина и армянина, то есть «лиц кавказской национальности», это будет уже совсем другое кино. Если и комедия, то черная. Очень черная. А тогда!..
Тогда я по своей молодости и глупости не понимала, что этот фильм — даже не фильм, а живой памятник дружбе народов. Дружбе искренней и настоящей. Я была воспитана и своей семьей, и своей страной как абсолютный интернационалист. Мне и в голову не приходило, что между людьми в СССР могут быть какие-то национальные разногласия, тем более серьезные. Я даже не задумывалась, кто из нас православный, кто мусульманин. В моем окружении все были атеистами, а проще говоря, безбожниками. Но в чем-то мы, тогдашние, были мудрее и добрее нас, теперешних, почти поголовно обратившихся в веру."