Сегодня в армянском обществе, как в Спюрке, так и в Армении, наряду со множеством иных проблем, остро стоит вопрос так называемых «критериев армянства», - принадлежности к армянскому народу. Существующие «по инерции» прежние критерии в современном обществе уже не работают (о чем будет подробнее сказано ниже), а попытки внести новые критерии, либо слишком размазаны, и размывают идентичность как таковую, либо оставляют без прав на «армянство» значительные пласты людей, так или иначе относящих себя к армянскому народу.

Напомним некоторые острые вопросы. Можно ли считать армянином человека, который:

1.  Не владеет родным языком.

2.  Живет вне Армении.

3.  Не принадлежит лону ААЦ

4.  Безразличен к смешанным бракам

5.  Не служил в армянской армии

6.  Живет не по канонам армянской религии, традиций

7.  ..и  многие другие вопросы. 

Как правило, эти вопросы не находят ответа, а дискуссии не приводят к взаимоприемлемому  результату. 

Мы не ставим целью данной статьи ввести некие «критерии национальной идентичности». Пока попытаемся рассмотреть, как и почему формировались критерии принадлежности к армянскому народу, как они менялись во времени, и почему сегодня эти критерии так размыты.

Постараемся взглянуть на процесс изменения критериев «армянской общности» («Азг»-а, народа, этноса, национальности, нации) с течением времени, вывести эти процессы на осознаваемый обществом уровень, и задаться вопросом «к какому обществу мы идем и насколько осознано это делаем». 

Статья не претендует на «абсолютную истину», тем более, что рассматривает события весьма древние, а так же касается понятий, имеющих в современной науке различные определения (например, понятие «нации», «этноса», «национальности»  и т.п.). Мы  так же не претендуем  на полное и исчерпывающее  описание всей истории идентификации армянской общности, предлагая  определенный исторический взгляд на эти процессы и вопросы для размышления. 

Вероятно, в армянской истории первым «этнообразующим толчком» является обособление Хайка и его сподвижников на территории Армянского нагорья. Хайк и его люди образовали общность, связанную  едиными  задачами:  обеспечением безопасности, ведением совместного хозяйства, и едиными представлениями о добре и зле - свободе, тирании и пр. 

Какими критериями определялась принадлежность человека к такой общности?  Вероятно,  в первую очередь, она определялась принадлежностью к роду Хайка, также частью новой общности стали люди не имеющие родственных связей с Хайком, но признававшие его власть, его законы, и в конечном итоге его мировоззрение. Помимо этого, люди принадлежали к этой общности ввиду своей вовлеченности в решение поставленных общих задач описанных выше - обеспечения безопасности, совместном ведении хозяйства и пр. Другим «критерием принадлежности» являлась территория, на которой собственно и велась хозяйственная деятельность и которая и защищалась членами общности.

В качестве следующего важнейшего «этнообразующего толчка» армянской общности рассмотрим 4-5 века нашей эры. Тогда  критерием принадлежности к армянскому народу  стало принятие  христианства.  И, спустя столетие после этого,  сильнейшим скрепляющим фактором стал армянский алфавит, внедренный армянским просветителем Месропом Маштоцом. 

В данной статье мы не будем обсуждать потрясения, как правило, сопровождающие «этнообразующие толчки». Например, в случае принятия христианства Арменией  - это внутренняя кровопролитная война (т.н. Таронская война),  разрушение дохристианского наследия Армении, миграция пласта армян-язычников за Кавказский хребет.  Факт в том, что на этом этапе армянской истории важнейшим критерием  армянской национальной  идентичности стало христианство Армянской Апостольской Церкви  и армянский алфавит.

Критерии принадлежности к общности выделялись достаточно отчетливо: ААЦ канонически не признает армянами людей, не принадлежащих лону ААЦ, или заключающих браки вне армянской церкви. А армянская общность на этом  этапе истории, в основе своей, жила на своей этнической территории, вела свое самодостаточное экономическое хозяйство, имело свою военную силу, и свою христианскую армянскую апостольскую церковь, родной язык и свой алфавит. 

Можно встретить разные оценки этого периода истории - от крайне критической роли принятия христианства Арменией, до прямо противоположной оценки, согласно которой именно благодаря христианству армянский народ сохранил свою идентичность на протяжении последних 1700 лет. Тем не менее, вышеперечисленные критерии на долгое время стали столпом армянской идентичности.

Религиозная идентичность долгое время была важнейшей и для многих других народов мира, и даже порождала разную идентичность у народов, имеющих одно происхождение. Например, сербы и хорваты - потомки одного народа, разделенные религией (одни православные, другие - католики).

После периода религиозной идентичности народов в мировой истории начались не менее интересные процессы - период формирования так называемых «буржуазных наций», а позже и «социалистических наций». Шаг за шагом наступала «эпоха всепроникающей массовой информации», а вместе с ней и конструктивистский подход к созданию новых этносов, за ними - период массовой пропаганды «унифицированной» глобальной культуры и образа жизни (часто,  в зависимости от предпочтений, называемом «обществом потребления» или «свободным обществом»).

Важнейшей проблемой для Армении и армянской идентичности оказался тот факт, что в эти исторические периоды армянская общность вступала, потеряв свою государственность еще в  «добуржуазный период». Вызовы, пришедшие с этими периодами «реформирования идентичностей» и стоящие перед армянским народом, требовали государственного мышления и элиты, которая могла бы отвечать новым изменившимся условиям.  

Вместо этого основной насущной проблемой армян являлась проблема сохранения «того что есть». То есть  еще средневековых столпов идентичности - свою веру, армянский язык, компактность проживания. Кроме того многие вопросы были оттеснены просто проблемой физического выживания. Пока армяне, еще не восстановив государственность, были озабочены сохранением своего самого необходимого, европейские «буржуазные нации» уже внедряли свои националистические проекты. А армянская военная  и экономическая элита вошла в буржуазную эпоху, по сути, являясь ресурсом  чужих национальных проектов, в частности трех империй между которыми была разделена Армения (Российской, Османской и Персидской). 

Такими проектами зарождения новых наций в регионе оказались турецкий пантюркизм, импортированный Османской Империей на территорию Западной Армении и Закавказья, и концепция социалистических наций, импортированная Советской Россией.

В результате армяне были «вслепую» вовлечены в судьбоносные для Армении потрясения - после борьбы за выживание в Османской империи оказались в водовороте советского социалистического проекта.

Помимо, огромных человеческих и территориальных потерь, эти процессы принесли в Армению и изменения в восприятие своей идентичности.

Так, с развитием «буржуазных» («политических») наций, а так же с процессом построения социалистических наций стали размываться религиозные критерии принадлежности тому или иному этносу. На примере армянского народа можно заметить, как в Советской Армении принадлежность к ААЦ уже не могла играть прежней роли в идентификации армянина, т.к. советское общество было атеистическим, и соответственно армяне-атеисты тоже являлись армянами.

Сегодня, вслед за ушедшим советским периодом, в уже суверенную Армению пришел «капитализм» и эпоха «информационного общества» - постиндустриального и пострелигиозного (несмотря на возродившиеся было религиозные атрибуты).  Общества, увлеченного процессом мировой глобализации массовой культуры, мировой экономики, коммуникаций и источников информации.

Каким сегодня представляется такое общество в Армении:

1. В мечтах: имеющим все блага высокотехнологичных мировых производителей (современные авто, айфоны, ноутбуки и т.п.), мобильность в глобальном мире, торжество «интеллектуальных идей», «мультилингвальность», победы в мировых шахматных турнирах как часть имиджа, стремление стать частью мировой «блоковой системы» (например, вступить в ЕС)

2. В реальности: экспорт своего человеческого и сырьевого ресурса для поддержания и без того не высокого уровня жизни, и так называемая «элита», которая с удовольствием посещает эти самые «мировые тусовки» описанные в пункте «мечты».

3. В своей «не самой худшей» перспективе: полная интеграция в европейский мировой блок, непропорционально развитая сфера обслуживания, локомотив которой - мегаполис втягивающий в себя население и экономику половины страны, победа «сексуальной революции» и пр.

Принципы этого нового общества входят в конфликт с прежней армянской идентичностью - в вопросах религиозных традиций, образа жизни, в обеспечении безопасности своей страны, целомудрия, границ между интимной и общественной частью жизни, и порождают споры о национальной принадлежности, упомянутые в начале статьи  - споры о том, «кого можно считать армянином, а кого нельзя».

Например, о том, является ли «настоящим армянином»,  англоязычный калифорниец с армянскими корнями жертвующий раз в год 50 долларов на благотворительный марафон,  или «хранящий традиции» армянин Франции голосующий за обещающего Саркози, или московский армянин «шутки ради» щеголяющий в майке «Заслуженный армянин России», или ереванский армянин живущий в Армении и отслуживший в армянской армии, но который сам мечтает присоединиться к трем предыдущим, а его дочь - походить на Бритни Спирс.

Такой спор, как не трудно догадаться, не приводит к взаимоприемлемому результату. И на первый взгляд даже не вызывает беспокойства - общество уже привыкло плыть в фарватере «многих различных независимых мнений» и привычно фиксировать изменения, происходящие вокруг нас  в этом меняющемся мире.

Однако следует понимать, что происходит: на наших глазах разрушаются прежние критерии национальной идентичности, являющиеся основой и опорой многие века, а новые взамен не появляются. Ясно, что в таком случае нация обречена на исчезновение. Ведь, если сущность нельзя описать более-менее отчетливыми критериями, то следовательно - она не существует.

Конечно исчезновение нации («деэтнизация») происходит не сразу. Существует промежуточный этап так называемого «футбольного патриотизма», во время которого нация все еще сохраняет яркие национальные атрибуты - национальный флаг, гимн, футболки, шапки с триколором и т.п. , хотя уже ничем не отличается от других, например, восточно-европейских наций. Затем, после ухода мировой «моды на национализм» - исчезают и эти декларативные отличия.

Происходящее требует осмысления и, по крайней мере, публичного обсуждения в обществе. Однако, создается впечатление, что  армяне с закрытыми глазами погрузились в мир капитализма, финансовых кризисов, и неявного диктата новой идеологии на фоне целого роя «независимых частных мнений» и глобальной культуры, и лишь изредка удивляются некоторым слишком неожиданно наступившим изменениям. Как будто какие-то взрослые люди взяли ребенка за руку и ведут его неведомой ему дорогой.

Пока в армянском обществе нет единства и даже публичной дискуссии в указанных проблемах, «элита» тем не менее уже внедряет в стране необходимые изменения, ведя ее по заданному пути. Это можно наблюдать в публичных заявлениях армянских политиков о «производстве идей» на фоне дефицита даже элементарных квалифицированных кадров. Или в концентрированном виде на армянском телевидении  -  в виде не прекращающегося потока «социальной инженерии»,  видеоряд и интерактивные шоу которой, призваны переформатировать и поскорее втолкнуть армянскую общность в объятия «нового мирового порядка».

В заключение, повторим некоторые тезисы, которые на наш взгляд крайне важны: на сегодня прежние критерии идентичности армянской общности, веками являющиеся скрепами армянского народа, работают лишь по инерции, и по сути, в расчет не принимаются. Новых критериев нет. И если мы продолжим идти по этому пути, то попросту исчезнем как нация. Армянская элита увлеченно идет «в новый мир», либо не понимая последствий, либо спокойно относясь к ним.

Для того чтоб исчезновения нации не произошло, нам нужно, во первых понять что происходило и происходит, а во вторых попытаться выработать собственный путь в новом мире. Ничто не вечно, пройдет и нынешний мировой порядок, нам же важно пережить его, как в свое время мы пережили эллинизм.