К рукоятке меча я прикладывался только тогда, когда была возможность нанести удар Турции, существование которой я считал и продолжаю считать злом. Кто с Турцией, тот враг моего народа и его прав на свою историческую территорию, враг, с которым меня и сам Бог не сможет примирить