ПЛАМЯ ДАВНИХ ПОЖАРОВ

БАКУ. ФЕВРАЛЬ

В начале нашего века Баку жил бурной жизнью большого, быстро растущего, космополитического промышленного центра. На нефтепромыслах в Биби-Эйбате, Балаханах, Раманах работало более 50 тысяч человек. Это был своего рода нефтяной Клондайк. Как на дрожжах возникали грандиозные состояния. Из иностранных нефтяных магнатов, действовавших в Баку, особенно знаменито было имя Нобеля, из армянских - Манташева и Лианозова, из татарских - Тагиева. Этот последний, кроме промыслов, доходных домов и пароходов, владел также газетой «Каспий». (Редактором же «Каспия» был А. М-б Топчибашев, духовный отец татарских националистов, впоследствии - идеолог «Мусавата».)

Перепись 1903 г. зафиксировала в Баку и пригородах (не считая промыслов) 155,9 тысяч человек населения. 36,4 процентов из них составляли кавказские татары, 33,9 процента - русские и 17 процентов - армяне; всего же в городе жили представители около 20 национальностей (см. Энциклопедический словарь Гранат, т.4, ст. «Баку»).
Армяне, по утверждению энциклопедии Брокгауза и Ефрона, держали в своих руках “большую часть торговли и многие нефтяные промыслы”. Татары же составляли “основную массу чернорабочих, ...но между ними немало также купцов и владельцев нефтяных промыслов” (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб.,
1891, т. На, стр.771). Рабочие на промыслах и заводах* были всех национальностей. Однако места квалифицированных рабочих и служащих Занимали армяне и русские, как более образованные и развитые.

____________________
* Из числа «самодеятельных» (занятых в производстве) русских неграмотных было 35,4 процента, получивших начальное образование —31,9 процента, среднее — 2,3 процента и высшее — 1,2 процента. Армян: неграмотных — 41,3 процента, с начальным образованием — 23,5 процента, со средним — 2,6 процента, с высшим — 1,5 процента. Татар: неграмотных — 80,2 процента, с начальным образованием — 7,9 процента, со средним — 0,2 процента, с высшим — 0,1 процента. (См.: «Баку по переписи 22 октября 1903 г.». Баку, 1908, ч.1, отдел 2, стр.31)
____________________

В большом городе не было даже самого относительного полицейского порядка. Людей резали не только ночью, но и днем. Тот, кому лень было убить врага самому, мог нанять исполнителя. Недорого - за четвертной.

Существовала любопытная уголовно-полицейская мафия (тогда говорили — коморра).* “Во многих кварталах были банды уголовников и хулиганов во главе с кочи (вожак, сорвиголова, разбойник). Эти кочи были в теснейшей связи с низшими полицейскими чинами - приставами, околоточными надзирателями и городовыми, в большинстве своем татарами. Фактически они вполне подчинялись полиции. Особенно влиятельным среди уголовной публики, как показывал студент Азизбеков** коллегии бакинских адвокатов, являлся пристав Мамедбеков. (См.: «Рабочее движение в Баку в годы первой русской революции. Документы и материалы». Баку, 1956, стр. 101; в дальнейшем «Рабочее движение...»)

_______________________
* Коморра в Неаполе — то же, что мафия в Сицилии.
** Мешади Азизбеков (1876-1918) был в это время руководителем татарской социал-демократической партии «Гуммет». Впоследствии замнаркома внутренних дел в бакинском Совнаркоме. Расстрелян в числе «бакинских комиссаров».
___________________________

Зима 1904/05 годов в Баку была снежной: многие одноэтажные дома замело по самые крыши. Зима была тревожной: телеграф приносил мрачные вести с японского театра военных действий. Недавнее убийство Плеве грянуло предвестием грядущих событий. Самодержавно - бюрократический режим, так долго сопротивлявшийся назревшим реформам, оказался перед перспективой революции.

13 декабря 1904 года в Баку началась забастовка, быстро переросшая во всеобщую. Полмесяца город был парализован. Не ходил транспорт, не выходили газеты, не работали почта, телефон, телеграф. Встали нефтепромыслы. После ряда кровопролитных столкновений с полицией и войсками рабочие добились заключения коллективного договора — первого в России. 31 декабря стачка прекратилась. Но вскоре пришло известие о расстреле 9 января, о, баррикадах на Васильевском острове...

Как раз в эти дни (12 января) произошло одно, с виду малозначительное, происшествие. А именно, два солдата-армянина конвоировали от следователя в тюрьму восемнадцатилетнего Була-Ага-Реза-оглы, обвинявшегося в покушении на убийство богатого армянина. Молодой человек попытался бежать и получил штыковое ранение, оказавшееся смертельным. В татарских кварталах стали поговаривать, что армяне нарочно убили мусульманина. (См.: «Р.С.», 9.2.1905). Между тем жизнь шла своим чередом. Забастовали типографские рабочие, и город остался без газет. На 19 февраля была намечена демонстрация рабочих; напуганные полицейские думали, что демонстрация будет вооруженной.

Именно в этот момент невидимая рука привела в действие механизм межнациональной вражды. Очевидно, одним ударом надеялись убить нескольких зайцев: «проучить» непокорных армян, напугать интеллигенцию, дезорганизовать рабочее движение и направить энергию недовольства в безопасное для властей русло.

Чины полиции сообщили татарам, что армяне собираются устроить им резню, и настойчиво советовали опередить армян. Пошли слухи, будто армяне готовятся напасть на мечети, резать там свиней и перебить всех мулл (см.: «Санкт-петербургские ведомости», 4.3.1905, в дальнейшем — «СПб вед.»), что они для этого заготовили склад бомб и, по выражению сотрудника «Каспия» А. Агаева, “выписали известного турецкого главу армянских шаек Андраника” («СПб вед.», 22.4.1905). Околоточный Шахтахтинский раздавал татарам “листки, в которых... указывалось, что армяне на Кавказе издавна являлись нацией, подавляющей и угнетающей другие национальности, в том числе и татар, что они деятельно агитируют в пользу уничтожения царской власти и что их поэтому следует бить” (Старцев, гл. 3). Впрочем, раздавали не только листки, но и оружие (там же). И это при том, что в Баку с разрешениями на ношение оружия было строго...*. Особенно зорко следили, чтобы не оказалось недозволенного оружия у армян.